Туманный берег - Страница 46

- Ого! Если в твоей голове завелась мысль, это просто праздник! Серега стремительно превращался в прежнего, нормального Красовского. Только бросай её на хрен и поехали Муратову перехватим. Притащим сюда, пусть девчонка на неё посмотрит.

- Погоди. Куда гонишь?

- Никуда не гоню. Это ты медленный стал, как твой "гвинпин". И такой же глупый... Чего сидишь молчишь? Новую гениальную версию выстраиваешь? Успеешь еще!

А Андрей молчал просто так. И не выстраивал пока никаких версий. Иногда он, так же как сейчас, жалел о том, что его ни разу не посещало сыщицкое чувство, описанное во множестве романов. Чувство гончей собаки, почувствовавший запах зверя и азартно берущей след. Он не чуял запаха зверя. Он просто сидел, опершись локтями о стол, и холодным, трезвым умом несостоявшегося технаря понимал, что дело сдвинулось с мертвой точки и теперь начнет раскручиваться с неотвратимой стремительностью стальной пружины...

* * *

Масть испортил, как всегда, Володька Груздев. Точнее, сначала официант Миша, а потом уже он. Как ни закусывал Миша в задумчивости бледную нижнюю губу, как ни возводил глаза к потолку, все равно не мог определенно вспомнить, были ли у странной клиентки "синие пальцы" или нет. Ссылался на полумрак зала, на то, что в ту ночь было особенно темно (даже лампочки цветомузыки не мигали над эстрадой: саксофонист заболел и "живой" музыки поэтому не было), мучительно напрягал мозги. Результат был нулевой. Он просто не помнил - и все!

- Сначала была она! - уверенно твердил Красовский. - Все правильно, она! Пришла, показалась, намерено сняла очки, чтобы запомнили её лицо. Потом вышла в туалет, а на её место села другая баба. В плаще, парике и очках.

- Мотив? - нудно интересовался Андрей. - Мотив? Хотя бы предположительный?.. Ведь ты посмотри, как все сложно получается! Целая организация: одна баба идет убивать, другая подменяет её в кафе... Похоже на убийство из ревности, а? Ну, ты скажи, похоже?

- А что тебе не нравится, собственно?

- Ничего! Зачем Олесю оттащили к шоссе? Зачем её всю ночь держали в подвале? Каким образом их, вообще, выманили на эту дачу?.. И волос этот! Ведь, на самом деле, он ничего не дает! Ни-че-го-шень-ки! В лифте кто-нибудь к ней прислонился! Райдер этот сначала какую-нибудь девушку приобнял, а потом жену! Или не Райдер! Бокарев тот же! Только в обратной последовательности: сначала жену, а потом Олесю. Можем мы точно знать, что он не встречался со своей бывшей зазнобой?.. Молчишь?.. Вот так то!

Красовский криво усмехался, глубоко затягивался сигаретой и зло распинывал все, что время от времени попадалось ему на дороге: сплющенные "Макдональдсовские" стаканчики, банки из-под "Колы" и случайные камушки. И Андрей чувствовал, что вот теперь тот душу вытрясет и из этой черноволосой "белки", и из её мужа, и из Киселева, но будет знать все. Впрочем, и сам он был почти уверен. Почти...

А потом Володька Груздев, сняв белый халат и закатав рукава белой в тонкую черную полоску рубашки, со вкусом раскуривал "Мальборину" на подоконнике и слушал с таким видом, с каким мудрый учитель внимает зеленым ученикам.

- Обморожение, говорите? Атрофия тканей? Ну-ну!..

- Понимаешь, тут дело такое, - Андрей старался не втягивать ноздрями дым и смотрел исключительно на улицу сквозь мутное, плохо промытое стекло. - Только девчонка эти пальцы запомнила, официант внимания не обратил... Родинка была. Как раз между средним и указательным. Но родинку ведь и нарисовать недолго? А пальцы - примета! Ты представляешь, какая примета?

- И что ещё сия девица вам поведала?

- Толком ничего. Я так понял, её больше всего целостность фужеров волновала. Говорит, что женщина в очках поскользнулась, ухватилась рукой за стойку, потом так же резко руку отдернула...

Он не договорил. Ему вдруг стало тревожно. Неприятный холодок скользнул по затылку и осел где-то в груди. На этот раз мысль была более близкой, более ощутимой... Женщина шла мимо стойки... Поскользнулась... Синие пальцы на правой руке... Рука?.. Нет, похоже, дело не в этом... Лампочки... При чем здесь лампочки?.. Саксофонист. Заболевший саксофонист...

Вслед за саксофонистом почему-то вспомнился пингвин. Отключившийся вчера холодильник и, наверняка, протухшая килька. Андрей понял, что мысль ускользнула окончательно.

- ... Ну вот.., - он, наконец, отвернулся от окна и тоже сел на подоконник рядом с Груздевым. - Что еще?.. Девчонке показалось, что пальцы у женщины болели.

- А чего её к стойке понесло? Она заказывала что-нибудь? - Володька докурил, аккуратно растер бычок об оконную раму и, разжав пальцы, выкинул его за батарею.

- Нет. Просто возвращалась из туалета, или от телефона - не знаю ещё откуда, нога подвернулась или каблук... К столику она своему шла. Взяла оттуда что-то и обратно скорее поскакала.

И снова ему показалось, что чьи-то холодные, ледяные пальцы стягивают кожу на затылке. Тревога? Предчувствие?.. Пальцы... Синюшная, больная кожа на руках... Нет, черт возьми! Не в пальцах дело, и не в коже!.. А может, просто не только в них? В чем-то еще?.. Что она взяла на столике? Зачем вышла обратно в холл?.. Прав был Серега: надо было перехватывать Муратову по пути домой. Пока не успела ни с кем встретиться, ни с кем переговорить. Особенно, с той, другой, женщиной. С той, у которой синие пальцы и фальшивая родинка на правой руке... А кто, собственно, сказал, что не успела? Для этого у неё была целая куча времени...

- Значит, мы имеем синие пальцы - со второго по четвертый? Болезненность? И относительно нормальную окраску кожных покровов остальной кисти? - продолжал неспешно рассуждать Груздев. Красовский решил выказать нетерпение своим традиционным: